В феврале 2006 года, накануне встречи президентов Роберта Кочаряна и Ильхама Алиева в Рамбуйе, к главе Армении обратилась через газету учительница армянского языка и литературы Лариса Чахоян. Она просила обсудить с азербайджанским лидером вопрос о судьбах сотен пропавших без вести, в том числе, ее сына Гайка: «Материнское сердце подсказывает: мой сын жив и находится в Баку. Я каждую секунду чувствую, что с ним происходит».
Последнее письмо от сына пришло из Бакинской тюрьмы в июле 1999 года. «Вытащите меня отсюда поскорее. Я очень соскучился. Хочу вернуться в Армению. Постарайтесь, чтобы получилось как можно скорее. Большой привет дядям, Асмик, Ово, Артуру, Рафо, Жанне, Гамлету, Жожо и всем, кто будет спрашивать обо мне. Целую вас», – писал Гайк.
Возвращаясь домой в село Ваграмаберд Ширакской области из Паравакара, Гайк заблудился и очутился в селе Джафарлу Казахского района Азербайджана, где и был взят в плен. Через три дня после пленения сына мать и отец Чахояны пешком прошли его путь, расспрашивая всех. В надежде хоть что-то разузнать о сыне мать обращалась к сотням людей: армянам, азербайджанцам, президентам, европейским чиновникам. Брат и отец Гайка вынуждены были выехать в Тверь на заработки, чтобы расплатиться с огромными долгами в десятки тысяч долларов, потраченными на поиски Гайка.
В доме Чахоянов война живет уже десять лет. Горе родителей, особенно матерей, дети которых пропали без вести, безмерно и безутешно. «Может, я бы и смирилась, если б мой сын погиб за родину на войне. Но как мне теперь жить: мой сын страдает там, в Баку, а я – здесь. Муж звонит каждый день. Сын, как окончил институт, уехал в Тверь. Я едва держусь, но другого выхода нет. Долги у нас огромные».
Международный комитет Красного Креста (МККК) ведет последовательную работу по поиску без вести пропавших. Страдания потерявших родных семей – одно из самых тяжких последствий вооруженных противостояний. МККК неустанно привлекает внимание мирового сообщества к этим проблемам.
Со дня установления режима прекращения огня на Карабахском фронте прошло более 15 лет, но до сих пор тысячи семей не имеют сведений о своих родных и близких. С 1992 года МККК содействует властям противоборствующих государств с тем, чтобы прояснить судьбу пропавших без вести.
Лариса Чахоян написала азербайджанским матерям: «К вам обращается мать, потерявшая сына, страдающая в тревоге за его судьбу, в безграничной тоске. Я знаю, что и в Азербайджане много таких же несчастных матерей, которые со слезами на глазах ждут весточки о судьбах своих сыновей. Я обращалась в самые разные инстанции. В Грузии встречалась с азербайджанцами. Многие из них обманывали и обирали меня, многие хотели помочь, но не смогли. Я объявляю мир азербайджанским матерям, потерявшим сыновей. Только мы можем понять друг друга, ибо переживаем тот же ужас. Давайте же добьемся того, чтобы перед нами открылись границы и закрытые двери. Чтобы искать и находить наших детей».
Такие же письма могли написать Ларисе Чахоян сотни азербайджанских матерей.
Правозащитник Лариса Алавердян убеждена, что в Азербайджане все еще содержатся армянские пленные и заложники. Доказательство тому – судьба Нельсона Мнацаканяна, вернувшегося на родину в 1998 году. Четыре года его держали в заточении в одной из азербайджанских семей. С начала противостояния домой вернулись более 1800 армянских военнопленных и заложников. Армянская же сторона вернула около 3,5– 4 тысяч азербайджанцев.
Особо Лариса Алавердян отмечает два случая возвращения на родину, в которых приняла активное участие возглавляемая ею организация «Фонд против правового произвола».
Случай первый – азербайджанцы возвращают в Карабах сразу двадцать детей. Среди них – трехлетняя девочка, семья которой была захвачена в селе Марага. Девочка росла в детском доме и говорила по-азербайджански. Случай второй – в сентябре 1994 года в Азербайджан вернулись 27 женщин с детьми.
«Их содержали в детском саду и больнице Степанакерта, где проживали беженцы-армяне из Мартакерта. Надо было видеть, как расставались армянские и азербайджанские женщины и дети. Зачастую на войне не обращают должного внимания на человеческие судьбы. Я уверена, что этих людей до конца жизни будет объединять чувство пережитого вместе горя. Мать погибшего на войне Корюна Аракеляна приносила азербайджанским женщинам и детям еду», – рассказывает Лариса Алавердян.
Сотрудники организаций, занимающихся проблемами заложников и военнопленных, советовали отчаявшимся родителям не заключать сделок с частными лицами, однако, по словам Ларисы Алавердян, было немало случаев, когда родители вступали в сделку и возвращали своих сыновей.
Трогательный случай произошел в 1995 году на Иджеванском участке границы. Азербайджанцы предложили отцу выкупить заложника-сына. Отцу не удалось собрать затребованную сумму. И вместо недостающей части он предложил в заложники себя. Азербайджанцы взяли то, что отцу удалось собрать, вернули сына, а отца не тронули.
Война, в большей или меньшей степени, затронула каждую семью и в Армении, и в Карабахе, и в Азербайджане. Некоторым семьям война нанесла двойной удар, а в семью Хачикянов из села Воскеван Тавушской области она вторгалась трижды. Сын Соник Хачикян оказался в азербайджанском плену. Для обмена армяне взяли в заложники азербайджанского пастуха, которого содержали в подвале Хачикянов.
«Напуганный, сломленный человек. Каждое утро я носила ему еду. Он говорил, что у него десять детей. Старший служит в армии. В чай клал мало сахара, все боялся», – всхлипывая, рассказывает пожилая женщина.
Ее сын Хачих был захвачен в заложники еще при советской власти в азербайджанонаселенном селе Баганис-Айрум. По словам матери, все это время семья не получала о нем известий. В течение первых нескольких лет брат Хачика и дядя, не зная сна и покоя, пытались найти хоть какой-то след, но безрезультатно.
«Как считаешь, можно захваченного в 90-м году человека найти живым?» – плача, спрашивает убеленная сединами 80-летняя женщина. “Наши взяли в плен азербайджанца и передали нам, чтобы мы обменяли его. Но спустя несколько месяцев мой младший сын повел его к границе и отпустил. Мы только попросили его разузнать что-нибудь о Хачике и как-нибудь дать нам знать», – рассказывает женщина.
Азербайджанское село Баганис–Айрум вклинилось между армянскими селами Воскепар, Воскеван и Баганис. Через Баганис–Айрум пролегает автомагистраль Ереван–Иджеван–Ноемберян–Тбилиси. В начале 90-х армянские силы взяли под контроль магистраль вместе с соседним азербайджанонаселенным селом Аксипара. Во время войны и после прекращения огня в 94-ом десятки людей погибли здесь от пуль снайперов. Территории были заминированы, а соседние села обстреливались с близлежащих высот.
Средний сын Хачикянов, Вачик, работая как-то на приусадебном участке, обнаружил неразорвавшийся снаряд. Принес в дом и попытался вскрыть ножом. Мина взорвалась, и мальчик лишился руки и глаза. Спустя несколько лет младший сын – Сасун – подорвался на одной из множества мин, разбросанных по приграничью. Взрывом ему оторвало ногу, и истекающий кровью юноша с трудом дополз до автотрассы, где его подобрала проезжающая машина.
Жертвами мин, бомбежек, заложниками в первую очередь оказываются жители приграничных районов. Семья Хачикянов – лишь одна из многих пострадавших семей. Трагедия войны не знает ни границ, ни национальности.
В армянском селе Баганис неподалеку от Воскевана проживает Лала Саакян, в девичестве – Адигезалова Амавах Сафар-гызы. На ее глазах летом 1992 года в саду, недалеко от пасеки, погиб ее муж – Дереник Саакян.
«Тело прятали в подвале – азербайджанцы обстреливали село. В перерыве между обстрелами соседи вынесли тело и похоронили»,- рассказывает Лала.
Сына Лалы и Дереника – Андраника – призвали в армию. Направили в Мегри, оттуда он добровольцем поехал в Карабах. В Горадизе получил ранение и лишился ноги. Сейчас Андраник живет в Баганисе, работает сапожником. Ремеслу обучился уже после войны. Женился. Двое сыновей. Семье Андраника, как и другим семьям в Баганисе, приходится нелегко. Андраник награжден медалью «За мужество». Раньше ему как инвалиду войны выдавали пособие. Но Саакянам не деньги нужны, а мир.
Земельные угодья Баганиса расположены на самой границе. Сельчане и сейчас с опаской обрабатывают землю. Здесь у каждого свое представление о границе. Для матери Андраника Лалы (по-армянски она говорит с акцентом, а родной азербайджанский почти забыла, последний раз говорила в 90-ом году) граница – не только разрушенный отчий дом. Эта несчастная азербайджанка оставила по ту сторону границы часть своей жизни, родных и близких.
Лала вышла замуж за Дереника в 1966 году, в 19 лет. Тогда по-армянски она не знала ни слова. Дереник в Ереване развелся с женой-армянкой, оставив троих детей, а четвертого, Гарника, привез с собой в родительский дом.
«Нас было две сестры и двенадцать братьев. Мы жили в селе Баганис-Айрум. Как-то Дереник подвез меня до рынка в Казахе. А с рынка привез прямо к себе домой. Деренику тогда было 45, Гарник учился в пятом классе. Вместе вырастили, отправили в армию. Вернувшись из армии, он уехал в Ереван, к матери», – рассказывает Лала.
Баганисцы желают мира, потому что хотят жить, работать на земле, а не погибать на ней. Мира хочет и азербайджанка Лала, родившая троих детей. Мир поможет ей вновь обрести родных, оставшихся по ту сторону границы.
«Дочку Армине выдали за азербайджанца еще до войны. Последний раз виделись в 88-ом. После этого я ничего не слышала ни о ней, ни о своих родителях. Может, братья мои погибли на войне? Не знаю. Я очень скучаю. Очень хочу увидеть их, хотя бы во сне. Но они мне не снятся», – с грустью рассказывает Лала.
Ноемберянское телевидение как-то показало сюжет об этой женщине. Соник Хачикян увидела ее по телевизору. «Несчастная женщина»,- вздыхает Соник.
В мае 94-го с установлением режима прекращения огня Карабахское противостояние вступило в новую фазу – ни войны, ни мира. За три года боевых действий стороны потеряли около 20 тыс. погибшими, десятки тысяч получили ранения. Число беженцев и вынужденных переселенцев переваливает за миллион. Особенно пострадал Карабах и освобожденные территории, не входившие в состав Нагорно-Карабахской автономной области, общая площадь которых почти вдвое превосходит территорию бывшей НКАО.
Армяне и азербайджанцы заплатили в этой войне по самой высокой цене. Вреж Бабаян отдал войне ровно половину своего тела. В июле 1993 года бывший учитель бердашенской школы (Мартунинский район НКР) подорвался неподалеку от Агдама на противотанковой мине, потерял правую ногу и руку, получил ранение левой руки и глаза. Когда я попросил у Врежа фотографию для книги, выяснилось, что у него нет ни одной фотографии, где он был бы запечатлен в форме или с автоматом.
Свидетельство участия учителя математики в войне – его покалеченное тело.
Обзавестись семьей Врежу помешала война. «Я потом понял, что на войне страдают невинные люди. Карабахская война была войной национально-освободительной. Мы воевали вынужденно, выбора не было. Или надо было бросать свои дома и уезжать восвояси, или сражаться. Либо должны были убивать нас, либо убивать должны были мы. За победу заплатили очень дорого, но обрели свободу. А победивший народ достоин достойной жизни», – говорит Вреж.
Азербайджанка Эльмира считает, что пострадала в равной степени и от армян, и от азербайджанцев. Сорок лет назад познакомилась в Баку со своим будущем мужем. Переехали на его родину, в Бердашен, устроились как могли. Сын добровольцем отправился на фронт и погиб. Семнадцатилетнюю дочь из ревности убил юноша армянин. Но на этом личная и семейная трагедия этой женщины не завершается.
В Баку остались две сестры Эльмиры. Последнее письмо от них она получила в 2001-ом году, через МККК. Недавно узнала, что скончалась мать. Эльмира живет надеждой на будущее – иначе противостоять ударам судьбы было бы невозможно. В своей семье она любимая мать, жена и бабушка. Но есть у нее мечта, может, и несбыточная, не дающая ей покоя. «Как бы я хотела свидеться с сестрами».
Бабушка Тамара была замужем за азербайджанцем. Сейчас она живет в одиночестве и старости в селе Хачен (Аскеранский район, НКР). Когда-то они с мужем выдали единственную дочь замуж за азербайджанца. По окончании института в Баку дочь с мужем-филологом вернулись в родное село, работали в сельской школе. Годы спустя дочь заболела и скоропостижно умерла. Двое детей остались на попечении бабушки. Началась война, и зять Тамары увез из Хачена двенадцатилетнего Эмина и десятилетнюю Лилю в Баку. Долгие годы бабушка Тамара не имела о внуках сведений и только 6 лет назад получила письмо.
«У нас в Тбилиси есть родственники. Через них Эмин прислал письмо и 2 фотографии. Это все, что у меня есть. День и ночь я мысленно беседую с ними. Эмин пишет, что по окончании школы поехал к дяде в Баку, чтобы продолжить учебу. Потом женился, ребенок есть. О Лиле в письме ни слова. Где она, что с ней – не знаю. Я очень беспокоюсь о ней, – говорит старая женщина и добавляет. – Хоть бы еще разок увидеть их перед смертью».
Учитель математики Вреж Бабаян, азербайджанка Эльмира, сапожник Андраник Саакян, без вести пропавший Гайк Галстян, Хачик Хачикян и его ставшие инвалидами сыновья, потерявшая сына Лариса Чахоян из Ваграмаберда, бабушка Тамара, мечтающая увидеть во сне своих родных Адигезалова Амавах Сафар- гызы, Соник Хачикян – вот они, трагические, но, увы, неотъемлемые образы войны.
Тысячи таких же несчастных людей можно встретить в Азербайджане, Карабахе, Армении. Необъявленная и неоконченная война искалечила судьбы десятков тысяч армян и азербайджанцев. Двум соседним народам, их руководителям не удалось избежать кровопролития, массового переселения, разгромов. И сегодня, спустя более чем пятнадцать лет после завершения военных действий, армяне и азербайджанцы не могут понять друг друга.
Отрывок из книги ЗЕЛЕНОЕ и ЧЕРНОЕ; КАРАБАХСКИЙ ДНЕВНИК
