АЛИЕВ И РАФАЭЛЛИ
Наблюдая развитие событий, я написал написал в Москву о своих предположениях относительно возможных действий Гейдара Алиева. Мне тогда казалось, что он отправит Сурета Гусейнова воевать с Карабахом, а сам займется политическими играми, направленными на сохранение национального единства в Азербайджане и получение поддержки со стороны международного сообщества, перед которым ему надо прослыть миротворцем. Это его стремление, если оно, конечно, реализуется, может быть использовано для новых позитивных импульсов в переговорном процессе. Важно также не упустить шанс вероятной переориентации Азербайджана Гейдаром Алиевым на Россию для серьезной защиты российских интересов в Армении, терпящих ущерб от азербайджанской блокады. А что такая вероятность есть, сейчас мало кто сомневается. Бегство Эльчибея, неспособность Турции эффективно помочь своему верному «клиенту» и довольно быстрая переориентация турецкой дипломатии на невмешательство во внутренние дела Азербайджана, свидетельствуют об ослаблении ее позиций в регионе. Западная печать уже заговорила о том, что влиянию Турции в Азербайджане нанесен удар, и она утратила качество «естественного моста», соединяющего Запад с Кавказом и Средней Азией. В этих условиях сам Бог велел России вернуть себе главенствующую роль в Закавказье и в миротворческих усилиях, действуя в своих национальных интересах.
Визит Марио Рафаэлли в Баку, Степанакерт и Ереван подкрепил мое предположение, что у нас есть шанс сыграть свою роль. Надо только по-умному помочь Алиеву стать миротворцем.
Марио Рафаэлли долго тянул с поездкой в район конфликта, которым предпочитал заниматься издалека, но 9 июля он явился в Баку, 11 июля встречался в Ереване с Левоном Тер-Петросяном и дипкорпусом, в тот же вечер – снова в Баку, оттуда 13 июля он отправился в Степанакерт российскими вертолетами через Тбилиси и все тот же Ереван. Этот способ и маршрут его передвижения был придуман армянским президентом, дабы развеять сомнения Рафаэлли, как это он вдруг полетит или поедет в Степанакерт прямо из Еревана и на чем-то армянском, может, лучше вообще отложить визит туда, раз в Агдаме стреляют и через него из Баку в Нагорный Карабах не попасть. Дипкорпус в Ереване поддержал идею президента Тер-Петросяна, и Рафаэлли все-таки в Нагорном Карабахе побывал, собственными ушами слышал в Степанакерте азербайджанскую пальбу со стороны Агдама, и, хотя и не без приключений, благоприятно вернулся 14 июля в Ереван, а оттуда полетел восвояси стряпать свой необъективный доклад, повлиявший на принятие новой резолюции СБ ООН, которая не способствовала мирному процессу.
11 июля в Доме приемов Марио Рафаэлли, его зам Марио де Сика, другой зам Форнари плюс шведский генерал и шведская дипломатка, а также русский переводчик из Милана, с одной стороны, послы Франции, России, США, поверенный в делах Германии, представительница ООН Тельма О’Кон Солорцано, Том Прайс и советник нашего посольства Виталий Бойко, с другой, за хорошо сервированным армянским столом очень энергично обсуждали перипетии поездки делегации в район конфликта.
Перед тем, как сели за стол, Рафаэлли сказал мне, что в Степанакерт поедет только через Агдам, так как Алиев категорически против использования делегацией Лачинского коридора. Вот тут-то как раз де Сика и стал интересоваться, нельзя ли заполучить российские вертолеты, поскольку азербайджанцев карабахцы не пускают над «контактной линией», а по дорогам не проехать – мины. Рафаэлли засомневался, заговорил о том, что лучше бы все-таки на азербайджанских вертолетах лететь. И тогда я ему подкинул информацию для размышления: а как вы себя видите в азербайджанском вертолете, пилотируемом русским наемником? Довольно долго мы все его убеждали и в том, что делегация международной организации вправе сама выбирать и решать, как ей удобнее передвигаться в районе конфликта, тем более, что для нее и не стоит вопрос о признании или непризнании НКР, поскольку это – прерогатива суверенных государств.
Беседа с дипломатами, видимо, подготовила Рафаэлли к принятию предложения Тер-Петросяна, с которым он встретился позже. К тому же и Алиев не возражал против использования российских вертолетов.
Послов Рафаэлли информировал о своей встрече с Алиевым в Баку. По его словам, Алиев заверил миссию СБСЕ в полной поддержке плана «девятки». Он намекнул на возможность предоставления Нагорному Карабаху особого статуса «вплоть до права на автономию» с обеспечением его безопасности международным сообществом. Но прямых ангажементов насчет деблокады Армении и Нагорного Карабаха Алиев на себя не взял, хотя резолюцию СБ ООН и одобрил.
Рафаэлли считал, что перед его миссией стоят три задачи: определение географического района конфликта, формирование совместной координационной комиссии для решения технических вопросов, создание условий для открытия Минской конференции.
О встречах Рафаэлли с президентом Армении, официальной делегацией МИДа, представителями НКР в Ереване дипкорпус информировал на следующий день первый заместитель министра иностранных дел Жирайр Липаритян. Армянских собеседников итальянца особенно интересовали его впечатления от поездки в Баку и его мнение о способности новых властей Азербайджана выполнять международные обязательства. Полной ясности о положении в Баку у Рафаэлли нет, хотя он и считает, что Алиев будет в состоянии осуществить инициативу «девятки». Сам Рафаэлли исходит из необходимости комплексного подхода ко всем аспектам урегулирования, что вполне устраивает армянскую сторону.
В Степанакерте миссия Рафаэлли застряла на ночь из-за аварии, случившейся с одним из вертолетов. Об этом я узнал вечером 13-го, беседуя с Левоном Акоповичем и Жирайром. Мы сидели на крылечке у Липаритяна, пили пиво, закусывали недозрелыми грушами прямо с дерева. Моя Нонна Алексеевна и жена президента Людмила Ефраимовна участвовали в общей беседе. Липаритян рассказал, как все было с вылетом Рафаэлли из Степанакерта. Один из четырех вертолетов грохнулся с высоты в семь метров. Слава Богу, все остались живы и невредимы. Остальные вертолеты, уже поднявшиеся в воздух, тоже вернулись.
Мы пришли к выводу, что нет худа без добра. Ведь Рафаэлли улетал из Степанакерта, ни о чем не договорившись с карабахцами. Теперь, глядишь, выпьют тутовки, пообщаются по-человечески, поговорят по душам, познакомятся лучше с карабахцами, все на пользу.
Я добавил: если еще азербайджанцы пару залпов из Агдама «организуют», будет совсем хорошо – для полноты впечатлений. И как в воду глядел: Степанакерт обстреляли-таки из Агдама. Узнав об этом, Левон Акопович позвонил Алиеву и застал его в своем кабинете.
– Гейдар Алиевич, вы все еще на работе?
– У меня дела посложнее, чем у тебя, Левон, вот и сижу тут заполночь.
– Что это там ваши хулиганят в Агдаме, стреляют, пугают итальянцев? Не дай Бог, что случится.
– Да это какие-то ненормальные. Я им сейчас накручу хвоста.
Вот такой вполне дружеский разговор. Почему бы и нет?
У Левона Акоповича по опыту прежнего общения с Алиевым, когда тот сидел в Нахичеане, мнение такое:
– С ним можно сотрудничать. Еще тогда Гейдар Алиевич шутил: мы с тобой, Левон, демократы, давай объединимся против Муталибова.
Я развивал идею вероятности миротворческих устремлений Гейдара Алиева, которую уже высказывал Франс де Артинг и Тому Прайсу после брифинга у Липаритяна в МИДе: надо помочь Алиеву, путем оказания на него политического давления, пойти на разворот азербайджанского общественного мнения в сторону замирения с карабахцами на основе принципа «каждый живет в своем доме и не мешает другому, а добрососедствует.» Ему миротворчество, по идее, очень нужно, чтобы предстать перед Аллахом порядочным человеком. Все это примерно в тех же словах я повторил на крылечке и Левону Акоповичу, подчеркнув, что поворачивать общественное мнение Азербайджана надо на прямые переговоры с карабахцами. Люди устали от войны, семьи погибших недовольны, дезертирство – обычное явление в армии Азербайджана, мотивации для геройства у аскеров никакой. Нужен только хороший импульс. Кстати Запад мог бы оказать необходимое «внешнее давление», которое дало бы Алиеву хороший предлог для поворота к миру.
Левон Акопович согласился с моей идеей. По его мнению, Алиев может быть заинтересован в этом. Но ему надо, конечно, укрепиться в стране и в Баку. Правда, есть и другие элементы в его позиции: его представитель в Стамбуле на днях заявил, что Азербайджан ни за что не пойдет в СНГ и не откажется от своей ориентации на Турцию.
«Ну и Бог с ним, – сказал я. – Это не препятствие для поворота к переговорам».
После этой беседы я записал в своем дневнике: «Надо провести зондаж настроений Алиева на предмет выявления его устремлений и, может быть, подсказать ему выход. Если он действительно хочет быть миротворцем, помочь ему укрепить свое положение».
Именно это я и предложил Москве 14 июля, добавив: если бы удалось договориться с Алиевым о поиске путей карабахского урегулирования на основе сочетания принципа территориальной целостности с пунктом VIII Хельсинкского акта (обязательство государств уважать право каждого народа на свободный выбор политического статуса), можно было бы стимулировать и движение к компромиссу с карабахской стороны. Такого рода исход карабахского конфликта способствовал бы укреплению позиций России в Закавказье.
14 июля Рафаэлли прилетел в ереванский аэропорт Эребуни, переехал в Звартноц и снова полетел в Баку, теперь уже на азербайджанском самолете.
На приеме у французов по случаю дня штурма Бастилии Альберт Газарян сказал мне, что в Степанакерте господину Рафаэлли вручили несколько документов с вопросами, на которые ему теперь предстоит ответить, и попросили новую отсрочку выполнения графика из-за неясности положения в Азербайджане. Документы эти я тоже получил чуть позже, от Липаритяна, и могу засвидетельствовать, что они составлены с умом, так что Рафаэлли оказался в довольно трудном положении. Ну что, например, мог он ответить на вопрос, способно ли СБСЕ гарантировать действенность уже поставленной под документом «девятки» подписи Эльчибея, если его уже и след простыл, или насколько легитимна власть Гейдара Алиева при фактическом существовании законно избранного президента Эльчибея, живущего на принадлежащей Азербайджану территории Нахичевана? Но ведь без ответа на такие вопросы инициатива «девятки» повисает в воздухе. В другой бумаге карабахцы ввиду предвзятости Турции, продолжающей игнорировать народ НКР и обвинять в «агрессии» Армению, выдвинули альтернативу: либо Турция аннулирует свою подпись под Стамбульским заявлением Организации экономического сотрудничества стран Черноморья, где содержатся отмеченные карабахцами положения, неадекватные ситуации, либо Турция должна быть выведена из процесса урегулирования в рамках СБСЕ с соответствующим юридическим оформлением. В третьем документе изложены конкретные модификации пунктов графика с учетом событий в Азербайджане, в том числе выдвинуто требование разработки четкого механизма невозобновления военных действий после вывода сил армии обороны НКР из Кельбаджара и мандатов наблюдательных миссий СБСЕ.
Уже 16 июля Марш Рафаэлли из Рима прислал Карену Бабурину, Армянской «заинтересованной стороне» из Нагорного Карабаха, Степанакерт – такой вот адрес – свой официальный ответ.
На вопросы о том, кто несет ответственность с азербайджанской стороны, Рафаэлли, как и следовало ожидать, не сказал ничего вразумительного, отделавшись общими фразами, как и во время своего пребывания в Степанакерте. По поводу Турции заявил, что она имеет право на собственную политическую позицию, как любое другое государство СБСЕ. И опять – общие фразы. На третий документ он ответил по пунктам, но и эти ответы прозвучали слишком общо, чтобы снять законные опасения карабахцев.
Любопытно, что в тот же день в Москве рупор МИД РФ Сергей Ястржембский на брифинге для прессы объявил поездку Рафаэлли «в целом полезной» и даже признал, что «некоторые» из вопросов, поставленных перед ним «руководством армян Нагорного Карабаха», «имеют основания», но тут же обвинил карабахцев в затягивании перехода к осуществлению плана «девятки» и выполнению резолюции 822 Совета Безопасности ООН, как если бы проблема гарантий безопасности не стояла вообще. «В Нагорном Карабахе будет осуществляться первая крупная миротворческая операция СБСЕ и ее нельзя подвергнуть риску неэффективности», – заявил с пафосом Ястржембский. А люди? Это его не интересовало. Вместе с тем он подчеркнул: «Сейчас особенно полезным было бы установление прямых контактов между конфликтующими сторонами». И это уже было кое-что.
Миссию Рафаэлли 17 июля одобрило и министерство иностранных дел Армении, особо отметив значение ее контакта с властями НКР в Степанакерте.
ПАДЕНИЕ АГДАМА, ПРЯМЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Не успел Рафаэлли отбыть из района конфликта, как Азербайджан вновь подверг артобстрелам и бомбардировкам с воздуха позиции войск и населенные пункты НКР, особенно стараясь в районе Агдама, который расположен ближе всего к Степанакерту. Самое смешное: ведя эти действия, особенно усилившиеся 21, 22 и 23 июля, азербайджанцы вопили на весь мир, что «агрессивные армяне» уже захватили Агдам, карабахцы опровергали эту дезу, отбивались и, в конце концов, взяли-таки Агдам действительно. Произошло это где-то к 24 июля. И вот тогда-то вдруг стали возможными не просто прямые контакты между властями Азербайджанской республики и НКР, а даже в известной степени признание азербайджанскими должностными лицами карабахских должностных лиц. Любопытно, что 24 июля МИД РФ осудил «армянские вооруженные формирования» за то, что они захватили Агдам, «находящийся вне пределов Нагорного Карабаха» (оказывается, у НК есть все-таки какие-то свои «пределы»; до сих пор об этом никто ничего толком не говорил). Ваган Папазян на следующий день Козыреву письмо направил. Выразил недоумение по поводу обвинений в адрес «армянской стороны». И обратил внимание на факт установления прямого контакта между Баку и Степанакертом как раз в эти же самые дни, чего МИД РФ умудрился не заметить. Или умышленно проигнорировал, что еще хуже. Впрочем, и то, и другое вполне соответствовало характеру нашей тогдашней дипломатии.
24 июля командующий армией обороны НКР Самвел Бабаян направил письмо по адресу: Министерство обороны Азербайджана, и.о.Министра обороны г-ну С.Абиеву. Вот его полный текст:
«В случае аналогичного обязательства обеих сторон обязуемся сроком на 3 (три) дня, в течение которых будет достигнута договоренность о встрече руководителей Азербайджана и Нагорного Карабаха, прекратить любые наступательные операции, ракетные, артиллерийские обстрелы и воздушные бомбардировки.
Договоренность вступает в силу с 00.00 часов 25 июля по получении сторонами упомянутых обязательств.
При достижении договоренности о вышеупомянутой встрече прекращение огня автоматически продлевается до 21.00 дня этой встречи, если на ней не будут согласованы иные сроки».
25 июля на бланке с гербом и надписью «Азербайджанская Республика. Министерство обороны» в адрес – «Министерство обороны Нагорного Карабаха командующему армией господину С. Бабаяну» и.о.министра обороны Азербайджанской Республики (все эти адреса и титулы имеются в тексте на бланке) С.Абиев ответил абсолютно идентичным текстом, что на международном языке означает заключение соглашения путем обмена письмами. Это соглашение Временный поверенный в делах России в Армении В.Стариков (посол находился в отпуске) переслал тут же в Москву, в департамент СНГ МИД РФ.
МИД Армении одобрил это соглашение публично. МИД России почему-то обошел молчанием.
28 июля на рубеже оборонных позиций в Мардакертском районе НКР состоялась встреча представителей руководства Азербайджана и НКР. На нейтральной полосе со стороны Баку были и.о.министра обороны С.Абиев, госминистр Алиев, представитель МИДа Зульфугаров, зампред госкомиссии по делам военнопленных и заложников Кязимов. Со стороны Степанакерта в переговорах участвовали только что назначенный министром иностранных дел Аркадий Гу-касян, еще не уехавший в Ереван министр обороны Сержик Саркисян, начальник главного управления национальной безопасности НКР Абрамян и председатель госкомиссии НКР по делам военнопленных и заложников Агасарян. Встреча прошла, как утверждали в Ереване, не только конструктивно, но и в весьма доброжелательной обстановке. Карабахцы предложили два проекта соглашения. Представители Азербайджана обещали изучить и дать ответ. Министры обороны договорились и подписали документ о продлении прекращения огня еще на семь дней, в течение которых должна состояться встреча на высшем уровне. Было также выражено обоюдное намерение приступить к решению вопроса о военнопленных и заложниках.
«Интерфакс» утверждал, что переговоры были организованы Казимировым. В Ереване это опровергать не стали, дабы не дразнить гусей.
А господин Рафаэлли умудрился не заметить начало прямых переговоров между Азербайджаном и НКР и 27 июля направил Председателю Совета Безопасности ООН доклад, в котором в основном сильно возмущался занятием «силами противника» города Агдам (ничего себе посредник, величающий одну из сторон конфликта «противником»!), ругал Нагорный Карабах за «жесткую позицию», преподнес конкретные вопросы, поставленные перед ним карабахцами, как некие «возражения» и даже «измышления» чисто политического характера, что было откровенной ложью, и призвал оказать «политическое давление со стороны международного сообщества» на Нагорный Карабах. И все это, повторяю, при полном замалчивании начавшихся прямых переговоров.
А в день, когда вступило в силу достигнутое на этих переговорах прекращение огня, то есть 29 июля, Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию № 853, в которой гневно осуждаются действия неизвестно кого и особенно захват неизвестно кем города Агдама. Вместе с тем подтверждается нерушимость международных границ. Получается, у неизвестно кого – «международные границы» с Азербайджаном, ибо только они и были нарушены взятием Агдама и всех других «недавно оккупированных районов Азербайджанской Республики». Неизвестно от кого требуется «немедленный, полный и безоговорочный вывод участвующих в конфликте оккупационных сил» из упомянутых районов. «Заинтересованные стороны» призываются «достичь прочных договоренностей о прекращении огня». Если имеются в виду Азербайджан и Карабах, то такие договоренности вроде бы уже достигнуты и без новой резолюции СБ. Но вот, наконец, мы доходим до пункта 8 и констатируем, что в СБ, оказывается, в отличие от господина Рафаэлли, прямые переговоры, вернее, «прямые контакты» между «заинтересованными сторонами» все же заметили. Правда, стыдливо умолчали о том, кто же все-таки эти «стороны». И на первое место поставили переговоры в рамках Минской группы СБСЕ, хотя эти последние до сих пор никаких серьезных результатов не дали.
Нагорный Карабах возник в девятом пункте, но не как сторона конфликта и переговоров, а как некий «Нагорно-Карабахский регион Азербайджанской Республики», на армян из которого правительство Армении должно продолжать оказывать влияние. Эту формулу МИД Армении расценил как недопустимую попытку предопределить итога Минской конференции, а, давая в целом дипломатически позитивную оценку резолюции, выделил все же упоминание о прямых контактах и подчеркнул, что в случае поддержки их еще и со стороны СБСЕ именно они «могут превратиться в наиболее действенное средство установления стабильного перемирия и прекращения военных действий».
Юридическая бессмысленность и антикарабахская направленность многих положений новой резолюции СБ ООН, инспирированной докладом Рафаэлли, который так ничего и не понял в ситуации или не захотел понять, была настолько вопиюща, что Карен Бабурян направил письмо господину Рафаэлли, в котором подверг аргументированной критике и его доклад, и принятую под его воздействием резолюцию СБ ООН. «Особое сожаление, – писал председатель Верховного Совета НКР, – вызывает то обстоятельство, что Минская группа не поддержала должным образом прямые контакты между конфликтующими сторонами – Азербайджаном и Нагорным Карабахом, хотя во время Вашего пребывания в Степанакерте мы обращались к Вам с просьбой помочь в налаживании таких контактов под эгидой СБСЕ. Показательно, что азербайджанская сторона, вступившая по своей инициативе в прямой контакт с нами, стала отходить от этого наикратчайшего пути к миру, ободренная Вашим докладом и принятой на его основе резолюций 853 СБ ООН».
Аналогичное письмо Карен Бабурян направил и Генеральному секретарю ООН.
Надо сказать, Москва на этот раз продемонстрировала известное понимание того, что прямые контакты представителей Баку и Степанакерта стали важным новым элементом, без которого «практически невозможно преодолеть напластования взаимного недоверия», столь затрудняющие мирное урегулирование. «Такие контакты и взаимоприемлемые договоренности, – говорилось на брифинге в МИДе 30 июля, – открывают путь к постепенной деэскалации конфликта и примирению сторон, переносят споры с поля боя за стол переговоров».
С 5 августа соглашение о прекращении огня было продлено еще на три дня, но обстрел нагорно-карабахской территории возобновился. Бомбардировки тоже. В Риме начались консультации «девятки» Минской группы с конфликтующими сторонами. Карабахцы тоже послали туда свою делегацию, но сделали это, как заявил Роберт Кочарян, «со скрипом», ибо до сих пор в документах СБСЕ НКР так и не была зафиксирована без эвфемизмов и иносказаний хотя бы как сторона конфликта. Римская встреча не принесла никакого удовлетворения, приняв документ, многие формулировки которого носили расплывчатый и двусмысленный характер. В нем по-прежнему игнорировалось требование Нагорного Карабаха признать его равноправной стороной конфликта и не принималась во внимание необходимость обеспечить безопасность его населения. Отсутствовал и четкий механизм невозобновления военных действий.
А между тем бои на карабахском фронте разгорались с новой силой. В результате очередного контрнаступления части армии НКР вышли на позиции в нескольких километрах от азербайджанских райцентров Физули и Джебраил. Создалась крайне тяжелая для азербайджанской армии обстановка, и это, видимо, вынудило руководство Азербайджана снова предложить непосредственно карабахацам перемирие. Сделано это было в очень интересной и многообещающей форме.
17 августа из Баку на имя и.о.председателя Верховного Совета НКР пришло два письма. В первом, подписанном Гейдаром Алиевым как «осуществляющим полномочия Президента Азербайджанской Республики», говорилось о том, что вице-премьер Р.Тулиев уполномочен провести в течение 5 (пяти) дней переговоры об организации встречи «высших руководителей Азербайджана и Нагорного Карабаха». Второе письмо, подписанное и.о. министра обороны С.Абиевым и заместителем премьер-министра Р.Тулиевым, предлагало зафиксировать договоренность о возобновлении повсеместного прекращения огня. Это уже было очевидное признание, особенно важное тем, что его сделал Азербайджан. Вот бы посредникам и международному сообществу и поддержать в этом Алиева! Глядишь, мирный процесс пошел бы всерьез и сколько жизней было бы спасено!
Карен Бабурян в своем очередном послании Рафаэлли от 20 августа прямо обратил его внимание «на факт непосредственных контактов ответственных должностных лиц Азербайджана и Нагорного Карабаха, в ходе которых мы рассчитываем определить наиболее приемлемые подходы к прекращению военных и враждебных действий».
И что же услышали они в ответ?
20 августа МИД России на очередном брифинге поддержал заявление Председателя СБ ООН Мадлен Олбрайт, которая гневно осудила «наступательные операции, захват городов и сел, высот и других территорий, ракетно-артиллерийские обстрелы и воздушные бомбардировки населенных пунктов», пытаясь обвинить в агрессивности карабахцев и вынудить их к односторонним уступкам. Г-жа Олбрайт, а вслед за нею и МИД России умудрились при этом проигнорировать замечательный акт признания НКР полноправным субъектом переговорного процесса, совершенный Гейдаром Алиевым, выступавшим как глава государства. Более того, как мне рассказали потом мои друзья, посредник Казимиров схватился за голову, начал ругать азербайджанцев за то, что они «совершили ошибку», обращаясь к карабахцам на равных, и уговорил-таки их отступить назад. А в результате прямые переговоры были сорваны, и война продолжалась.
Ход событий во второй половине июля и в августе 1993 года я восстанавливаю по документам и по тем сведениям, которые сообщили мне позже очевидцы и непосредственные участники. Сам я в это время находился в Москве, в отпуске. 22 июля я участвовал в учредительном собрании Международной армянской ассамблеи в парламентском пресс-центре на Цветном бульваре. Президентом этого объединения армянских общин и организаций России был избран предприниматель Серж Джилавян, которого почему-то невзлюбили руководители Армении, много с ним полемизировали, а потом с помощью МВД России, которое тогда возглавлял друг Вано Сирадегяна бесподобный Виктор Ерин, упрятали в московскую тюрьму…» за незаконное хранение оружия», чем здорово подорвали перспективы самой Ассамблеи, место которой снова заняли более трех десятков разных организаций. Но тогда казалось, что создание Ассамблеи пойдет на пользу Армении и Нагорному Карабаху. И ее участников приветствовали представители московской мэрии, армянского постпредства, бывший министр иностранных дел Армении Рафи Ованисян и российский посол.
24 августа в особняке МИДа на Спиридоновке заседал Совет министров иностранных дел СНГ. И мне удалось поприсутствовать. Мой старый знакомый (по Парижу) украинец Толя Зленко на все имел свои оговорки. Мои попытки – в кулуарах – приобщить его к карабахской тематике и заинтересовать возможностью получить достоверную информацию ничего не дали. У меня сложилось впечатление, что в Киеве уже хорошо поработали азербайджанцы. Больше всего мне понравилось выступление на пленарном заседании белорусского министра. Выступали и другие. Спорили, о чем-то договаривались, что-то откладывали на потом. Присутствовал полпред Азербайджана, но как наблюдатель и помалкивал. Я обратил внимание: никто ни о каком осуждении Армении или Нагорного Карабаха даже не заикался, что меня приятно удивило. Думал, что вопли «рафаэллитов» и «олбрайтистов» возбудят и наших партнеров по СНГ, но они на эту западную удочку не клюнули.
А вот Казимиров опять отправился в Баку, но по телефону зачем-то убеждал Армению втиснуться в переговоры Нагорного Карабаха с Азербайджаном, на что Левон Акопович ему сказал:
– А зачем, собственно? Это все – дело НКР, и не надо ей мешать. К тому же у Армении возможности влиять на Карабах далеко не безграничные.
В ходе пятидневного перемирия договоренности о встрече руководителей Азербайджана и Нагорного Карабаха достичь не удалось, и 23 августа возобновились воздушные налеты на Карабах, причем Г. Алиев в обращении к народу по телевидению и радио, сделанном в тот же день, признал, что нарушили перемирие азербайджанские войска, якобы вышедшие из подчинения высшему командованию. Одновременно азербайджанские войска начали уходить из Физули и из Гадрутского района Карабаха. И вновь пошли телефонные переговоры с карабахцами напрямую, без посредников, и обещания о встрече на высшем уровне. С тех пор так и повелось, стоило карабахцам нажать – и в Степанкерте раздавались телефонные трели. Бои утихали – и прямые контакты тут же обрывались. Москва же неизменно проявляла при этом трогательную заботу об Азербайджане. Так, и 24 августа МИД России решительно потребовал прекратить продвижение к границе с Ираном, ибо это превратит в беженцев десятки тысяч мирных жителей, а военной необходимости, оказывается, в таком продвижении нет. Что-то я не припомню такой заботы о беженцах из Нагорного Карабаха, когда азербайджанцы захватили Шаумянский и Мардакертский районы летом 1992 года. А тут в район конфликта срочно отправился Казимиров, объявив, что его целью является не что иное, как налаживание двусторонних контактов между НКР и Азербайджаном, как если бы они сами не делали этого неоднократно, а он не вносил свой личный вклад в то, чтобы эти контакты, не дай Бог, не привели к признанию НКР.
31 августа между Азербайджаном и НКР было заключено еще одно соглашение о прекращении огня и достигнута договоренность о встрече руководителей до 10 сентября. МИД РФ заявил, что это сделано при содействии России, а значит – Казимиров не зря провел неделю в Баку, Ереване и Степанакерте. Войскам НКР, успевшим к тому времени занять райцентр и еще три десятка населенных пунктов Кубатлинского района, что к югу от Лачина, был дан приказ отойти, дабы продемонстрировать добрую волю. Казимиров сообщил агентству «Постфактум», что МИД России выступил с предостережением Тегерану и Анкаре, предложив им воздержаться от вмешательства в конфликт, подчеркнув, что «любая интернационализация карабахского конфликта в настоящее время абсолютно недопустима.» Это был неплохой признак. Мне показалось, что в российской политике наметился сдвиг в сторону более разумного подхода, сочетающего искусство возможного с правильным выбором.
7 сентября после совещания в верхах СНГ в Москве армянская делегация возвращалась в Ереван, а с нею и мы с женой – из отпуска.
Приступив к своим обязанностям на месте, я узнал, что идут интенсивные телефонные переговоры между полномочными представителями Азербайджана и НКР с целью организации встречи их высших руководителей. Одновременно Тер-Петросян говорил по телефону с президентом Ирана Рафсанджани, который ратовал за скорейшее прекращение военных действий на территории Азербайджана посредством переговоров. Президент Армении заверил его, что с карабахской и армянской стороны все делается именно в этом направлении. Рафсанджани подтвердил готовность к тесным дружественным отношениям с Арменией. И, надо сказать, эта готовность в последующем была реализована очень недурно, да и тогда никакого конфликта между Ираном и Арменией не получилось, как ни старалась азербайджанская пропаганда.
Несколько раньше, еще до упомянутого предупреждения российского МИДа, получили очень важное «разъяснение» и турки – от наших военных. В августе, преследуя курдов, турецкие аскеры стреляли и по армянской территории. Как рассказал мне командующий группой погранвойск «Армения» Александр Федорович Бабенко, наши пограничники в ответ на турецкие военные демонстрации не только сделали три решительных протеста, но и приняли меры к укреплению границы, особенно в районе Гюмри, где туркам «показали» нашу бронетехнику. После этого ее отодвинули от границы, но пятнадцатикилометровая полоса осталась под жестким контролем наших сил, выдвинутых на передовые рубежи. Действия российских военных охладили воинственный пыл госпожи Тансу Чилер и ее министров. В сентябре добавил и я. Поскольку из Анкары зазвучали «предупреждения» типа того, что, согласно Карсскому договору 1921 года, Турция якобы «имеет право начать боевые действия, защищая безопасность Нахичевана», которому, кстати, никто не угрожал, я заявил корреспонденту армянского частного, но очень популярного агентства «Ноян Топан»:
«Карсский договор от 13 октября 1921 года никого не наделяет полномочиями гаранта в отношении закавказских республик, включая Нахичеванекую автономию. В нем на этот счет нет ни статьи, ни строчки, ни одного слова. Поэтому на него совершенно зря ссылаются некоторые турецкие государственные деятели и политики, обосновывая «право» Турции «начать боевые действия» против Армении: такого права ни Карсский, ни предшествовавший ему Московский договор Турции не дает.
Таким образом, рассуждения насчет несуществующего «права» не имеют под собой никакой реальной основы, а бряцание оружием выглядит, по меньшей мере, странно в условиях, когда никто извне ни Нахичевану, ни Турции не угрожает, а в карабахском конфликте наметился перелом в сторону политического решения путем прямых двусторонних переговоров между Азербайджаном и Нагорным Карабахом».
12 сентября в Москве действительно возобновились переговоры между противоборствующими сторонами с участием российского посредника. 14 сентября они подписали совместное коммюнике о продлении прекращения огня до 5 октября. Стороны согласились, что в их конфликте нет силового решения и что надо преодолевать взаимное недоверие. «Участники встречи считают важным поэтапное решение спорных вопросов, – отмечалось в документе, подписанном зампредом Верховного Совета Азербайджана Аффиятдином Джалиловым и министром иностранных дел НКР Аркадием Гукасяном. – Они видят в Минской конференции СБСЕ форум, который может стать эффективным средством всеобъемлющего и прочного урегулирования». Договорились вроде бы и о встрече высших руководителей обеих стран, и о поддержании контактов на разных уровнях. Выразили признательность МИД России за содействие в проведении переговоров. Казимиров тоже сделал свое заявление: «МИД Российской Федерации приветствует результаты первых прямых переговоров между представителями руководства Азербайджанской Республики и Нагорного Карабаха». Как я уже показал, прямые переговоры и контакты имели место и до того, так что в Москве в сентябре 1993 года воюющие стороны встретились отнюдь не впервые, это г-н Казимиров выдумал, чтобы подчеркнуть свои собственные заслуги. Но важно было то, что представитель МИД РФ эти переговоры поддержал, и при том вполне официально и публично. «Со своей стороны, МИД России подтверждает готовность продолжать посреднические усилия по урегулированию карабахского конфликта, координируя их с усилиями ООН, СБСЕ, других международных организаций и государств», – заявил Казимиров.
Все казалось бы хорошо, если бы не одно замечание Аркадия Гукасяна на пресс-конференции в Москве. По его словам, если бы Азербайджан признал Нагорный Карабах стороной в конфликте, то урегулирование пошло бы гораздо успешнее. Выходило так, что Азербайджан по-прежнему вел переговоры неизвестно с кем, явно отступив от своей летней позиции, а это не сулило ничего хорошего, какие бы оптимистические заявления ни делал наш хитроумный посредник. Но карабахцы были рады и тому, что в Москве удалось установить двадцатидневное перемирие.
14 сентября я был у Вагана Папазяна. Он рассказал о контактах с иранским руководством и о том, как равзвиваются армяно-иранские отношения в целом. Мы коснулись и некоторых вопросов, интересующих Россию и Армению. Министр сообщил мне, что президент получил письмо от Ельцина, в котором одобряется метод двусторонних прямых переговоров Азербайджан – Нагорный Карабах, но предлагается «углубить» их, проведя встречу четырех – России, Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха где-нибудь на юге России. Левон Акопович собирается лететь в Москву. Здесь не сегодня – завтра ждут Казимирова с разъяснениями по поводу этого письма, инспирированного явно им.
В тот же день Жирайр Липаритян информировал дипкорпус о результатах неформальных консультаций в рамках Минской группы, состоявшихся в Москве 9-11 сентября под руководством Марио де Сика. Согласовали новый график урегулирования, но азербайджанцы его отклонили. Армения сказала «да», пояснив, что согласна не стопроцентно. Такой же ответ дал Нагорный Карабах. Однако на фоне двусторонней встречи Джалилова с Гукасяном, которая завершалась в этот момент в Москве, деятельность Минской группы отошла на второй план.
Казимиров прилетел в Ереван 18 сентября, встречался с руководством Армении и с Робертом Кочаряном, но в посольство не заглянул, некогда ему было.
Источник – http://www.e-reading.club/bookreader.php/91530/Stupishin_-_Moya_missiya_v_Armenii._1992-1994.html
