Кинодраматург считает Крым российской землей
Сценарист культового фильма «Белое солнце пустыни» Рустам Ибрагимбеков выступил в качестве продюсера и сценариста новой картины «Кавказское трио», темой которой стали отношения народов Закавказья. Как сообщает musavat.com, в интервью «Нью Таймс» кинодраматург рассказал, почему взялся за эту тему и как стал изгоем у себя в Азербайджане.
Он работал с такими звездными советскими режиссерами, как Владимир Мотыль («Белое солнце пустыни»), Никита Михалков («Урга», «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник»), Роман Балаян («Храни меня, мой талисман»). Классик азербайджанского кино, он стал persona non grata у себя на родине с тех пор, как начал принимать активное участие в политике. В последние годы он ничего не снимал, и вот — неожиданное возвращение в кинематограф. В конце июня завершается работа над новым фильмом «Кавказское трио». Это копродукция Грузии, Франции и России, режиссер — Эльдар Шенгелая, известный в России по фильму «Голубые горы, или Неправдоподобная история».
– Говорят, в фильме есть персонаж, похожий на вас. Это так?
– В некоторой степени. Это друг отца главного героя, который считает, что Азербайджан неправильно строит свою политику, сидит на нефтяной игле и что, когда иссякнут запасы, все может в одночасье рухнуть, если уже сейчас не начать грамотно строить постнефтяную экономику.
– Что стоит за названием «Кавказское трио»?
– Трио — это армянин, азербайджанец и грузин. Трое друзей, которых объединяют общее детство и молодость. Тема рискованная по нынешним временам… Многим в Азербайджане моя точка зрения не нравится, но я искренне убежден в том, что мы не враги с армянским народом и рано или поздно обязательно помиримся. Народы Армении и Азербайджана не виноваты в том, что произошло. И я против агрессивной риторики и с той, и с другой стороны.
– В основу фильма легла реальная ситуация?
– Да. Одна моя знакомая актриса вышла замуж за азербайджанца и взяла его фамилию. У нее был сын от первого мужа, армянина. Отчим усыновил ребенка, дал ему свою азербайджанскую фамилию. Тот вырос, стал актером, приехал в Москву и уже во взрослом возрасте познакомился и даже подружился со своим отцом (его играет Юрий Стоянов), который уговорил его вернуть свою настоящую, армянскую фамилию. Понятно, началась страшная буча. Мать-азербайджанка возмущена: «Все и так знают, что твой отец — армянин, — твердит она сыну, — но никто никогда тебе обидного слова не сказал, а ты теперь своим решением ставишь всех нас в трудное положение!» К сожалению, это правда — такая ситуация в Баку может существенно осложнить жизнь людей. Но отец-армянин настаивает на своем, не желая понять, что его желание при сложившихся реалиях может привести к трагедии. Это сугубо семейный конфликт, но иногда стремление решительно добиваться того, что кажется правильным, может иметь гораздо большие масштабы. К примеру, недавняя история присоединения Крыма. Как любой человек, прочитавший в детстве «Севастопольские рассказы» Толстого, я считаю Крым российской землей. Во времена Хрущева он отошел Украине. Ельцин не решил этот вопрос, хотя, когда распался Советский Союз, мог бы это сделать достаточно просто и бесконфликтно. Потом долгое время почему-то никто особо не волновался. А теперь вдруг стремительно решили этот вопрос, не учитывая особенностей геополитической ситуации. В результате гибнут люди.
– Неужели так страшно для азербайджанцев сотрудничество с вами?
– До 2007 года у меня были нормальные отношения с властью. Но возникали проблемы с националистической прессой, нападавшей на меня за высказывания по поводу Карабаха. После моей повести «Сложение волн», где изложены наболевшие проблемы Азербайджана, власть тоже сочла себя обиженной, меня стали поливать грязью, называть врагом народа, огульно обвинять в экономических злоупотреблениях. Закрыли популярный фестиваль «Восток-Запад», которым я занимался много лет, остановили стройку фестивального центра. В 2012 году я написал статью «По ком звонит колокол» — о том, что в моей стране кругом коррупция и жесточайший тоталитаризм, а политзаключенных в Азербайджане больше, чем на всем постсоветском пространстве. Потом возглавил Национальный совет демократических сил — просто потому, что не мог этого не сделать. Мне было поставлено условие стать единым кандидатом от оппозиции на предстоящих выборах президента страны, но из-за того, что я являюсь гражданином России, к выборам я, к счастью, допущен не был, и вместо меня кандидатом был выдвинут замечательный историк Джамиль Гасанлы. Теперь ситуация такова, что ехать мне в Баку опасно. Однажды четыре часа держали на границе на въезде, потом два часа на выезде, и я понял, что в следующий раз могут просто не выпустить.
– Вы следите за российским кино?
– Да. Есть картины жесткие, правдивые, сильные. Мне близки «Левиафан» Андрея Звягинцева, «Дурак» Юрия Быкова, «Громозека» Владимира Котта. Понравился фильм Веры Сторожевой «9 дней и одно утро». Много хорошего делается, но это все вопреки. Сегодня опять, как когда-то, кинематографическая власть мало помогает делать честное кино, чаще мешает. Самое мощное впечатление — «Трудно быть богом» Алексея Германа. Он не похож ни на один виденный прежде фильм. Cтановится очевидным, что обстоятельства жизни могут легко содрать с нас тонкую цивилизационную оболочку, превращая в самых страшных существ на земле. Бесстрашие Германа восхищает, но я все же исповедую другой кинематограф, дающий надежду.
