20 июля 1994 года в Ереване Тер-Петросян сообщает Казимирову о предложении Матиаса Мосберга. Шведский дипломат звонит из Стокгольма и от имени Минской группы предлагает пролонгировать прекращение огня еще на 30 дней. Российский посредник понимает, что бессрочное прекращение огня продлевать бессмысленно, но во избежание нежелательных развитий предлагает альтернативный вариант: стороны периодически подтверждают приверженность режиму прекращения огня.
26-27 июля стороны, на сей раз уже на одной бумаге, опять же по факсу, стороны подтверждают готовность соблюдать режим прекращения огня. Серж Саркисян, Самвел Бабаян и Мамедрафи Мамедов отправляют письма Грачеву и Козыреву, а также Казимирову и Элиасону. До сегодняшнего дня это первый, последний и единственный подписанный документ, которым стороны обязались соблюдать перемирие.
Документ в подтверждение обязательств по прекращению огня
27 июля 1994 г.
Министерство обороны Российской Федерации
П. С. Грачеву
МИД Российской Федерации
А. В. Козыреву, В. Н. Казимирову
Председателю Минской Конференции СБСЕ по Нагорному Карабаху
Яну Элиасону
Положительно оценивая в целом соблюдение прекращения огня с 12 мая 1994 года в соответствии с договоренностью, оформленной при Российском посредничестве в период с 9 по 11 мая с. г., и откликаясь на призыв полномочного представителя Президента Российской Федерации и Председателя Минской конференции СБСЕ от 23 июня с. г.,
Противоборствующие стороны подтверждают:
– твердую решимость и впредь выполнять свои обязательства по прекращению огня, в частности, с тем, чтобы создать условия для подписания Большого политического соглашения и размещения международных наблюдателей в зоне конфликта.
– свое стремление интенсифицировать заключение Большого политического соглашения в течение 30 дней августа 1994 года, в котором будут проработаны и военно-технические вопросы, включая взаимодействие международных миротворческих сил и миссии наблюдения СБСЕ.
Противоборствующие стороны обязуются в согласованные сроки подтверждать взятые на себя обязательства по прекращению огня и сохранять режим прекращения огня вплоть до заключения Большого политического соглашения, которое предусматривает полное прекращение военных действий.
Министр обороны Азербайджана Мамедрафи Мамедов
Министр обороны Армении Серж Саргсян
Командующий армией Нагорного Карабаха Самвел Бабаян
Вардан Осканян говорит, что до установления перемирия конкретные документы в ходе переговоров не обсуждались: «Шла постоянная конкуренция между российским и шведским сопредседателями, процесс не был продуктивным и конкретного документа по урегулированию не было. После перемирия появился документ, касающийся последствий войны, вокруг которого вплоть до 1997 года шли упорные переговоры. Это была в основном инициатива Казимирова, вокруг которой сплотилось и финское сопредседательство».
Масис Маилян участвовал в переговорах в составе карабахской делегации в 1993-1997 гг.. Еще в сентябре 1993 года в оборот был введен разработанный в Москве проект Большого политического соглашения. После того, как Россия стала сопредседателем Минской группы, документ с некоторыми поправками был взят за основу и представлен Минской группе.
«До Будапештского саммита происходили два разных процесса – инициатива России, которую активно продвигал Казимиров, и СБСЕ. Стороны пытались перехватить друг у друга инициативу. Мы выступали за объединение посреднических миссий. Если что-то предлагал СБСЕ, и это не нравилось одной из сторон, она тут же начинала работать с Россией, когда не нравилось что-то, предложенное Россией, перебегали к СБСЕ. Это позволяло сторонам лавировать, и решение отдалялось все дальше», говорит Маилян.
До Будапештского саммита представитель НКР в Армении Манвел Саркисян несколько месяцев работал в Москве над текстом Большого политического соглашения: в течение нескольких месяцев было разработано более десяти вариантов.
«Азербайджан оказался в сложном положении и вынужден был подписать трехсторонний документ. Согласно Большому политическому соглашению, в зону карабахского противостояния должны были быть введены российские миротворческие силы. Когда документ вынесли на обсуждение, Азербайджан отказался от трехсторонней встречи. Нашелся компромисс – переговоры стали называть «консультациями экспертов», причем, закрытыми. Это были многодневные переговоры в несколько раундов, на столе был документ, очерчивалась ситуация, при которой в зону карабахского конфликта должны были быть введены российские миротворческие силы, и именно в этом состояла цель», говорит Саркисян.
«Дирижировал» трехраундными консультациями в августе, сентябре и в ноябре Казимиров, хотя к обсуждениям присоединилась и Минская группа. Саркисян подчеркивает, что в российском документе не было упоминаний о статусе, все сводилось исключительно к дислокации российских войск. Азербайджанцам казалось, что российские войска разместятся в Лачине, армянам – в Агдаме, а русские просто хотели выйти на границу с Ираном.
«Карабахская сторона поняла, что не стоит поощрять ввод российских войск в регион. Тогда я начал работать с Тофиком Зульфугаровым. Спрашивал у него: ну, допустим, русские разместились на иранской границе, как ты их потом выселишь оттуда? И мы, и азербайджанцы настаивали на том, что штаб должен подчиняться СБСЕ: пока не будет штаба СБСЕ, мы не согласимся на ввод российских войск. Спор разворачивался вокруг штаба. Тогда стоял вопрос о срочном возврате территорий. Это сейчас говорят – не отдадим, а тогда все было однозначно – подписывается документ, и российские войска прибывают в регион. Потом спор обострился: откуда должны быть отведены войска и где должны разместиться миротворцы, в каком направлении азербайджанцы не могут продвинуться вперед. Здесь и началась настоящая война. Русские спрашивали – а как же освобожденные территории? Я говорю – на этих территориях разместятся войска СБСЕ. Зульфугаров с иронией говорит Казимирову: «Господин Казимиров, да здравствует республика СБСЕ». А я в ответ: «Не согласны? Тогда да здравствует военная база Москвы».
Был в переговорах период, когда армяне и азербайджанцы, фактически, вместе работали против русских. И если бы не это, в зону карабахского конфликта давно уже были бы введены российские миротворцы, скажем, с мандатом СНГ, как произошло это в Абхазии. Кроме того, в этом случае карабахским силам пришлось бы уйти с освобожденных территорий, которые сегодня являются «поясом безопасности».
Саркисян продолжает: «Спрашиваю Зульфугарова – у вас есть армия? Говорит – нет. Говорю, и у нас нет. Так пусть эти территории так и останутся – зачем отдавать их третьей стороне. Только через десять дней азербайджанцы поверили, что мы действительно не желаем ввода российских войск, и согласились. Казимиров не мог скрыть возмущения. Мы сказали приглашенным шведам, что не желаем размещения российских войск. СБСЕ не преминуло воспользоваться случаем и подняло шум, утверждая, что московские встречи нельзя считать переговорами, потому что ими занимается только Россия. Была уже поздняя осень».
А до этого, 8-9 сентября, при посредничестве России в Москве состоялась двусторонняя встреча Тер-Петросян – Алиев, а после – трехсторонняя встреча президентов с участием Роберта Кочаряна. 27 сентября президенты Армении и Азербайджана встретились в Нью-Йорке, в штаб-квартире ООН. В конце октября – в первые дни ноября в Южный Кавказ прибыл генеральный секретарь ООН Бутрос Гали – для обсуждения перспектив урегулирования Нагорно-карабахского конфликта с Тер-Петросяном, Алиевым и Кочаряном.
Отрывок из книги ЗЕЛЕНОЕ и ЧЕРНОЕ; КАРАБАХСКИЙ ДНЕВНИК
