В июле 1994 года на посвященном весеннему воинскому призыву совещании Левон Тер-Петросян заявил, что Армения, Карабах и Азербайджан, в принципе, готовы к миру, но урегулирование конфликта усугубляется противоречиями между Россией и Западом: «Запад ни в коей мере не желает, чтобы главная роль в урегулировании проблемы была отведена России. Поэтому сейчас все наши усилия направлены на «примирение» России и Запада».
Западные страны – члены СБСЕ – довольно неоднозначно отнеслись к прекращению огня, достигнутому усилиями российской стороны. Правда, американский посол в Баку Ричард Козларич заявил, что Вашингтон не противостоял России в урегулировании, но отдельные действия и заявления свидетельствовали о том, что Запад обеспокоен усилением роли Кремля на Кавказе. «Мы лишь стремимся к тому, чтобы процесс протекал в рамках СБСЕ, и проводим переговоры с Россией в этом направлении. Мы верим, что Россия стремится к миру в регионе», – говорил Козларич.
По словам Жирайр Липаритяна, вопрос сдерживания Москвы интересовал Запад не меньше, чем достижение прогресса в процессе урегулирования. Каждое посещение региона российским посредником вызывало недовольство американцев, шведов, финнов. Российский посредник вспоминает:
«Однажды в Баку мы со шведами потратили полдня на острейшие дискуссии по поводу того, где должно быть подписано соглашение о прекращении вооруженного противостояния. В проекте соглашения уже значилась Москва, и это было согласовано со всеми конфликтующими сторонами. Но Андерс Бьюрнер всячески добивался того, чтобы в проекте вместо Москвы был проставлен прочерк, настаивая на то, что вопрос о месте подписания должен остаться открытым».
«Через несколько недель после установления Россией прекращения огня председатель Минской группы Матиас Мосберг неожиданно для всех предложил конфликтующим сторонам договориться о … пролонгировании перемирия на 30 суток. Нелепость этого предложения была совершенно очевидной, поскольку достигнутое при нашем посредничестве прекращение огня изначально было оформлено как бессрочное», говорит Казимиров.
Жирайр Липаритян вспоминает, как в 1993 году Россия представила почти приемлемый для всех трех сторон документ: «Помешали американцы. Ведь дивиденды получит страна, которая предложит документ, ставший потом основой для урегулирования. В западной прессе часто пишут, что русские выступали против урегулирования проблемы. Это не так. Просто стоял вопрос, чей будет мир. «Американский» мир, который ослабит позиции России, усилит роль Америки и изолирует Иран? Или это будет «российский» мир, который ослабит Америку? Вот в чем был вопрос, а не в том, что русские не хотят мира. Мира хотят и русские, и американцы, но такого мира, чтобы не противоречил их интересам».
Ваан Папазян подтверждает, что в 1993 году у России была возможность установить перемирие, но попытка была сорвана. «В конце концов, перемирие 1994 года было установлено благодаря усилиям России. Другое дело, что все три стороны конфликта хотели перемирия потому, что были обессилены. Роль русских, конечно, была гораздо значимей. Русские говорят, что вполне могли бы установить перемирие, но помешали американцы: в какой-то мере это так. Но я хочу напомнить о другом. Алиева к власти тоже вернули русские, рассчитывая на вступление Азербайджана в СНГ. Алиев сделал это. И в ответ русские помогли Алиеву зимой 1993-1994 гг.».
Давиду Шахназаряну не раз приходилось становиться свидетелем разногласий между Россией и Западом. «США пытались вернуть процесс в рамки Минской группы. Американцам и европейцам были не по нраву односторонние инициативы российских посредников. С другой стороны, Россия в то время была готова к более действенным шагам. Перемирие было установлено при российском посредничестве, и его достижение было приоритетной задачей именно российской стороны, проводимого Казимировым курса. Противоречия были серьезными. Например, по составу миротворческих сил. По инициативе Грачева, сразу после прекращения огня состоялась четырехсторонняя встреча. Русские были готовы к вводу только российских миротворцев. Мы, безусловно, согласились, зная, что Азербайджан будет против».
Комментируя разногласия между Россией и Западом, Александр Арзуманян обращает внимание на график посещения региона российскими и международными миссиями: «Рафаели не мог предпринимать шагов в рамках Минской группы в связи с отсутствием гибкости в российской политике, и те резолюции, которые не принимались Минской группой, он отправлял в ООН. Во всех формулировках Совбеза ООН красной нитью проходит положение о всемерной поддержке усилий Минской группы. Разногласия между двумя посредническими миссиями становились все более глубокими, и это вынуждало искать другие решения. Именно из-за России был создан институт сопредседательства. Международная общественность не противопоставила себя России, а вовлекла ее в процесс».
Отрывок из книги ЗЕЛЕНОЕ и ЧЕРНОЕ; КАРАБАХСКИЙ ДНЕВНИК
